Начнем с того, что просто «правды» не бывает. Бывает чистая правда, голая правда, правда-матка, авторитетное мнение, истина в последней инстанции, научное знание, вердикт присяжных, клятва Гиппократа, воскресная проповедь, исповедь, полуправда и даже правда...
Начнем с того, что просто «правды» не бывает. Бывает чистая правда, голая правда, правда-матка, авторитетное мнение, истина в последней инстанции, научное знание, вердикт присяжных, клятва Гиппократа, воскресная проповедь, исповедь, полуправда и даже правда в виде лжи. Даже когда просто «Правда» печаталась ежедневно и распространялась по всей стране, это была правда лишь ЦК КПСС, и даже не всей партии. Поэтому в дополнение к ней печаталась и распространялась «комсомольская правда», «московская», «ленинградская» и еще много других уездных «правд» – в чем и выражался тогда плюрализм жизни. Хотя народная мудрость также зафиксировала метания изменчивой народной любви от помидора к свиному хрящику.
Удивительно, что журнал «За рулем» не стал называться «автомобильной правдой». Интересны корни этого отчаянного оппортунизма. Встречу Петра – спрошу, вдруг он помнит. Если б я издавал свой журнал в советское время, то пошел бы по другой ветке клишированных названий, той, что со словом «жизнь» – «наука и жизнь», «химия и жизнь». В те времена как думалось прогрессивным издателям: по-хорошему в «совке» настоящей жизни-то нет, так пусть люди о ней хоть на страницах журнала узнают. Но мы наши «Автомобили» учреждали на заре новой свободной капиталистической России, а тогда казалось, что вот она, настоящая жизнь наступает, поэтому в названии это слово ни к чему.
Количество правд с наступлением «настоящей жизни» тоже сократилось. Куда-то отвалились они с введением в толщу жизни краеугольного принципа материальной заинтересованности. Интересно, что его открыто приветствуют некоторые записные правдорубы. Например, одна такая радиостанция, название которой начинается на «Эх», регулярно пускает в эфир джингл, где страшный голос изрекает: «А деньги – не пахнут!»
А электорат, окончательно сбитый с толку такими демаршами и всякими интересными историями из жизни новых правдоискателей и благодетелей, идет себе, солнцем палимый, и бормочет: правда хорошо, а счастье – лучше.