1. Счастливы те люди, у которых профессия – веселье. И если они делают свою работу хорошо, то все их знают, любят и ждут в гости. И здорово! Ведь уныние – это грех, и человек-праздник, способный поднять окружающим настроение, всегда желанен. Правда, когда...
1. Счастливы те люди, у которых профессия – веселье. И если они делают свою работу хорошо, то все их знают, любят и ждут в гости. И здорово! Ведь уныние – это грех, и человек-праздник, способный поднять окружающим настроение, всегда желанен. Правда, когда такие люди начинают говорить что-то очень серьезное или заниматься чем-то другим, кроме шуток, то все ждут, когда они перестанут этим заниматься и наконец опять блистательно пошутят. Но это издержки, которые есть в любой профессии.
2. Автомобильная журналистика – дело не грустное, маниакальной серьезности лица не требует, но все время ржать, как бы этого ни хотелось, не получается.
Вот и сейчас новости про упавший в Казани пассажирский «Боинг» не позволяют не только прошучиваться, даже думать об ином. И дело не только в том, что наша профессия вынуждает непрерывно летать (не только ездить). Все мы пользуемся самолетами и стараемся не думать о плохом, когда в них садимся или провожаем своих близких.
3. Но вот мы узнаем, что это плохое, ужасное свершилось. 50 человек были, жили, любили, строили планы, а теперь их нет. Ни людей – только их останки, ни планов. Пустота, небытие. Можем ли мы это осознать? Можем ли мы впустить в себя ощущения близких, которые их ждали? Вряд ли. Из самосохранения.
В одну минуту, вдруг, но не случайно в мире возникла новая масса человеческого горя. Эта минута падения готовилась и приближалась не один день, а накапливалась конкретными действиями конкретных людей. И это тот случай, когда хочется знать их имена.
4. Мы уже слышим разную шнягу типа того, что командир хотя и опытный, но при посадке заходил на второй круг первый раз. Но мы знаем и другие истории. На ленте в FB живой человек выложил билет, по которому он на этом самолете прилетел в Москву, и они еле приземлились! Знаем, какое давление испытывают летчики, какие излетанные до предпоследнего дыхания самолеты закупают наши компании, какими взятками в правительстве получают подписи на разрешительных документах… И все из-за одного – из-за денег.
5. Наверное, можно вести себя кое-как, грешить потихоньку, жить помаленьку или, наоборот, открыто, на миру – на святости никто не настаивает. Но цинично забить на все заповеди, на всех и на все, кроме денег, делать так, как подсказывает только тварная жадная натура, и думать, что за это ничего не будет, надеяться, что сойдет с рук?! Неужели есть надежда всю жизнь пролетать на своих самолетах? Проездить по своим дорогам? Продышать своим воздухом? Продержать своих детей в резервации?
6. Не скоро совершается суд над худыми делами; от этого и не страшится сердце сынов человеческих делать зло.
7. Надеюсь, на этот раз суд будет. Будем следить за этим. А что еще будем делать?
8. Как ни прискорбно, но количество погибших людей в автомобильных авариях больше, чем в авиационных. Статистика не улучшается, и в этом году принята некая грандиозная программа и выделены немалые деньги на ее реализацию. Вы слышали, кому, сколько и на что? Вряд ли. Мы даем себе редакционное задание разобраться в этом вопросе и осветить ситуацию. Чтобы знать план действий и фамилии ответственных начальников и исполнителей.
9. Нужно что-то делать! А не вздыхать и ссылаться на индивидуальную немощь и дурные традиции. Традиции тоже подвержены ломке. Иначе в один прекрасный момент все вокруг так поменяется, что участь стрекозы из басни Крылова покажется благом.