В 2016 году один из самых устойчивых некогда японских брендов в России потерял рекордные 53%. Как остановить стремительное падение Mitsubishi?
К заступившему в середине сентября на посты президента и исполнительного директора российского отделения Mitsubishi Накамуро Наоя долго не подпускали журналистов – топ-менеджер входил в курс дел. И вот на отчётной пресс-конференции по 2016 году г-н Наоя, к слову, однофамилец своего предшественника, вынужден был давать объяснения: Mitsubishi давно не теряла в России так много и уж точно не была лидером по падению популярности. «Автомобили» воспользовались случаем, чтобы подбодрить Накамуро Наоя.
Сергей Арбузов: У значительной части автомобильных брендов в России высок уровень корпоративных продаж – доходит до 40%, 45% и даже до половины от общего объёма. Какие перспективы в этом сегменте у Mitsubishi? Из 11 000 проданных в 2016 году Outlander тысяча ушла организациям. Это предел?
Накамуро Наоя: Если честно, мы совсем не «корпоративная» марка, и тот же Outlander для компаний мало привлекателен. По этой машине мы совершенно точно не собираемся делать каких-то скидок в случае покупок небольших партий. А вот по новому L200 мы такие предложения делаем и весьма существенные.
С.А.: Да, я обнаружил, что 60% из проданных в 2016 году новых L200 (1472 шт.) пошли в гаражи юридических лиц. Кстати говоря, со сменой поколений пикап вообще стали хуже покупать частники? Что произошло?
Н.Н.: Вы знаете, мы банально не рассчитали спрос на 2016 год, фактически у нас просто не хватило стоков – сделали маленький заказ! С другой стороны, вы правы, такие машины всегда имели удлинённый срок эксплуатации у одного хозяина, а с кризисом этот период ещё больше увеличился. Что касается корпоративных продаж пикапа – очень много уходит газовикам, в нефтянку, то есть на Урал и в Сибирь, много «грузовичков» приобретают сотовые компании – пикапы нужны им, чтобы обслуживать вышки сотовой связи в труднодоступных местах.
С.А.: Тогда ближе к Outlander. Фактически, сейчас это единственная ходовая модель марки в России; в прошлом году она упала на 30%. Если мы посмотрим первую десятку конкурентов, то обнаружим, что ни одна модель не потеряла так много, а некоторые даже набрали. Исключение – HyundaiTucson, который прогнозируемо просел после запуска Creta. Если не обращать внимание на то, что Outlander получит некоторые опции к весне, а значит, возникнет пусть и слабый, эффект новизны, на что ещё надежда?
Н.Н.: Да, всё правильно. Могу сказать, что наши маркетинговые активности будут радикально пересмотрены в этом году, практически все ресурсы мы бросаем на обновлённый Outlander, готовимся, как говорится, к рывку.
С.А.: Несколько лет назад ваши коллеги по российскому представительству Mitsubishi любили говорить, что «Pajero – это машина, которая продаёт сама себя». Судя по продажам прошлого года, тезис устарел – дилеры еле-еле распродали к новому году склады с машинами 2015 года выпуска. Означает ли это, что Pajero снят с российского рынка?
Н.Н.: Нет, нельзя так говорить, мы сейчас находимся на заключительной стадии переговоров с японской штаб-квартирой по вопросу возобновления поставок.
С.А.: Оформлен ли уже заказ на поставки машин 2017 года выпуска?
Н.Н.: Это секрет!
С.А.: У Mitsubishi есть Mirage в кузове «седан». Машина, правда, в виде хэтчбека продаётся в Европе, а значит, не так уж плоха, в то же время завод в Калуге сильно недозагружен, а сегмент седанов В и В+ на нашем рынке один из самых устойчивых. Кроме того, мы помним по примеру Lancer, особенно по девятому поколению модели, что Mitsubishi может сделать прекрасный конкурентоспособный легковой автомобиль. Почему Mirage/Attrage нет в России?
Н.Н.: Обращаю ваше внимание на один важный аспект: внедорожники и кроссоверы Mitsubishi в России ценятся так высоко, как нигде в мире. И поскольку ресурсы всегда ограничены, бросаем их на те направления, которые гарантированно принесут прибыль. Кроме того, в России в сегментах седанов В и В+ очень тяжёлая ценовая конкуренция.
С.А.: Очевидно, вывод сборки PajeroSportс завода в Калуге, связанный со сменой поколений, не лучшим образом сказался на продажах и вряд ли грядущее появление дизельной версии кардинально улучшит ситуацию. Не логично ли, скажем, перейти с заводом в Таиланде, откуда нам везут L200 и PajeroSport, на упрощённые расчёты по линии «рубль-бат» без иены и доллара, не поможет ли это уменьшить цену импортируемых из Таиланда моделей?
Н.Н.: Ох, тут много сложностей. С одной стороны, мы были бы рады, как импортёр, платить всем поставщикам в рублях. Но, чем мы будем компенсировать возможное падение рубля, если в России мы продаём машины за рубли? Покупать здесь баты и платить в батах таиландскому заводу – тоже не выход, поскольку и тайский бат тоже «колбасит». Кроме того, часть комплектующих приходит из Японии, где они производятся за иены.
С.А.: Та ещё стабильная валюта! После Брексита она так сильно и так резко укрепилась, что японскому правительству пришлось предпринимать экстренные меры для её ослабления!
Н.Н.: Нет в мире совершенства! В любом случае, могу сказать одно: по тем схемам, которые использует Mitsubishi, нам выгоден не просто стабильный рубль, нам выгоден именно сильный рубль.
