Николай Фоменко: Мои дворы

И мы сей­час про­едем ми­мо «Сай­го­на». Это то ме­с­то, где со­би­ра­лись сво­бод­ные лю­ди. На са­мом де­ле это за­ве­де­ние «Сай­го­ном» ни­ко­гда не бы­ло, в пла­не вьет­нам­цев. Это ко­фей­ня, где ва­ри­ли на­сто­я­щий ко­фе и как раз во вре­ме­на вьет­нам­ской вой­ны. Сай­гон — это же оп­лот контр­ре­во­лю­ции. И со­от­вет­ст­вен­но, вся мод­ная и про­дви­ну­тая мо­ло­дежь со­би­ра­лась имен­но в этом ме­с­те, ко­то­рое офи­ци­аль­но на­зы­ва­лось «Ка­фе-ав­то­мат». Сна­ча­ла там ста­ли куч­ко­вать­ся хип­пи.

По­том ху­дож­ни­ки, рок-н-ролль­щи­ки, пи­са­те­ли, по­э­ты. Это был сто­як, в ко­то­ром ко­фе пи­ли стоя. И это был не обыч­ный боч­ко­вой ко­фе, по вы­пу­с­ку ко­то­ро­го на­ша стра­на бы­ла впе­ре­ди пла­не­ты всей, не счи­тая Аме­ри­ки. Мы ж не зна­ли то­г­да, ко­гда го­во­ри­ли «вот, мол, в Аме­ри­ке», что и там ко­фе та­кой же го­ве­ный. Нет, в «Сай­го­не» ко­фе был по­хож на италь­ян­ский. И там был на­сто­я­щий воз­дух сво­бо­ды, там пах­ло дис­си­дент­ст­вом и имен­но там мож­но бы­ло по­встре­чать всех зна­ме­ни­тых пи­тер­ских лю­дей ан­де­гра­ун­да.

Сей­час мы вста­нем в про­боч­ку и бу­дем сто­ять. Ко­неч­но, не­ма­ло хло­пот до­с­та­в­ля­ет мне эта ма­ши­на в чем­пи­о­на­те FIA GT. Бы­ва­ют трас­сы, на ко­то­рых ав­то­мо­биль Porsche, на ко­то­ром я вы­сту­паю, страш­но усту­па­ет ав­то­мо­би­лю Ferrari 550 Maranello. Но тот Ferrari не име­ет ниче­го об­ще­го с этим, из ав­то­са­ло­на. Не о чем да­же раз­го­ва­ри­вать! Ча­ст­ный ав­то­мо­биль GT яв­ля­ет­ся на­ду­ва­тель­ст­вом. По­то­му что воз­мож­но­сти го­ноч­но­го GT в сто раз боль­ше, чем у ча­ст­но­го.

Ру­бин­штей­на, 13. В ту по­ру — Ле­нин­град­ский рок-клуб. Вду­май­ся! Во­об­ще, то­г­да в рок-клу­бе и пред­ста­в­ле­ния не бы­ло, что та­кое Ferrari. А что про­ис­хо­дит сей­час? Лю­бой под­ро­с­ток, бе­ру­щий в ру­ки ги­та­ру, пре­ж­де все­го, ду­ма­ет о том, как раз­бо­га­теть и ку­пить се­бе Ferrari. Рань­ше же ни­ко­му в го­ло­ву не при­хо­ди­ло, что стать Ми­ком Джаг­ге­ром — это, зна­чит, иметь воз­мож­ность при­об­ре­сти Ferrari! А это и есть то са­мое глав­ное, а не бун­тар­ский дух и т. д. и т. п. Ко­неч­но же, у ле­нин­град­ско­го рок-ан­де­гра­ун­да был в це­лом со­вет­ский ха­ра­к­тер. Вы­пу­с­тить пла­стин­ку, про­дать 10 мил­ли­о­нов ко­пий, за­ра­бо­тать на этом 100 мил­ли­о­нов и ку­пить тыся­чу Ferrari — это счи­та­лось по­шлость. Счи­та­лось, что ес­ли ты за­ра­бо­тал рок-н-рол­лом мно­го де­нег, то ты про­дал­ся. Вы­пу­с­тил аль­бом — про­дал­ся. Вы­с­ту­пил по те­ле­ви­зо­ру — про­дал­ся. Та­кой чи­с­то рус­ский про­ле­тар­ский под­ход. По­э­то­му Ferrari этим бой­цам не гро­зи­ло и не гро­зит до сих пор. Что там Эл­вис Прес­ли? Бур­жу­аз­ная сви­нья! Что там Па­вел Мак­карт­ни и друг его Иван Лен­нон? Нет, на­сто­я­щие ро­ке­ры — они не те! На­с­то­я­щие ро­ке­ры — это трам­вай, «Жи­гу­ли»... Вру! Это ЗАЗ-968, пол­ный ба­ра­ба­нов и элек­т­ри­че­ских гитар, сде­лан­ных на фа­б­ри­ке Лу­на­чар­ско­го, с уси­ли­те­лем УЭ­МИ на двух лам­пах. Вот это все — настоя­щий рок!

Ав­то­мо­биль Ferrari 550 Maranello в ча­ст­ной вер­сии ис­поль­зу­ет­ся мной впер­вые. Но мо­гу за­ра­нее ска­зать, что не нуж­но иметь се­ми пя­дей во лбу, что­бы та­кой ап­па­рат во­дить. Здесь нет ни­че­го экс­тре­маль­но­го, все очень ци­виль­но, удоб­но, до­мо­ткан­но, я бы да­же ска­зал ин­тим­но, и од­но­вре­мен­но чув­ст­ву­ет­ся ог­ром­ное ко­ли­че­ст­во ло­ша­ди­ных сил под ка­по­том. Что не нра­вит­ся — так эта ме­ха­ни­че­ская ше­с­ти­сту­пен­ча­тая ко­роб­ка. Ши­ро­кий ход ры­ча­га и не­об­хо­ди­мость по­па­дать в уз­кие па­зы, ко­то­рые, ско­рее, дань тра­ди­ци­ям GT 60-х гг., хо­тя и при­зва­ны син­хро­ни­зи­ро­вать ра­бо­ту пра­вой ру­ки с ле­вой но­гой, что­бы не по­ло­мать ше­с­те­рен­ки.

Так что ес­ли уж го­во­рить о 550-м Maranello, то я бы взял ее с гид­ро­элек­т­ри­че­ским пе­ре­клю­че­ни­ем на ру­ле, как в F1. Ав­то­мо­биль с кон­ди­ци­о­не­ром, что сви­де­тель­ст­ву­ет об идей­ной све­же­сти этой мо­де­ли. По­то­му что рань­ше, до на­ча­ла 90-х, счи­та­лось, что не за тем мы поку­па­ем се­бе та­кие ма­ши­ны, что­бы ком­форт­но в них се­бя чув­ст­во­вать. На­о­бо­рот, мы по­ку­па­ем Ferrari, что­бы чув­ст­во­вать се­бя же­ст­ко, по­теть и те­рять со­з­на­ние от стра­ха. Авто­мо­биль ком­фор­тен да­же за те день­ги, что за не­го про­сят. Он да­же по­з­во­ля­ет слу­шать ком­пакт-дис­ки, что го­во­рит о том, что под­ве­с­ка все-та­ки есть, и она ра­бо­та­ет на уди­в­ле­ние плав­но. Я еду и, не ко­ря­чась, вты­каю пе­ре­да­чи, фа­ры, двор­ни­ки, смо­т­рю в зер­каль­це. И все это не вы­зы­ва­ет ни­ка­кой су­до­ро­ги, мо­зо­лей или ге­мор­роя.

Чув­ст­ву­ет­ся, что это не про­сто Ferrari, а боль­шой Ferrari, с объ­ем­ным дви­га­те­лем, мо­мент­ным, длин­ным и ус­той­чи­вым на ни­зах. Кста­ти, рань­ше осо­бым ши­ком счи­та­лось за­быть в под­до­не кар­те­ра Ferrari пло­с­ко­губ­цы или мо­ток про­во­ло­ки. Это под­чер­ки­ва­ло, что ав­то­мо­биль, дей­ст­ви­тель­но, ручной сбор­ки. До­с­та­точ­но мяг­кая ма­ши­на, и свой бо­е­вой ха­ра­к­тер она мо­жет про­явить на мно­го­ки­ло­мет­ро­вых пря­мых. Она ком­форт­но раз­го­нит до трех­сот и ком­форт­но же ос­та­но­вит. На этом Ferrari 550 мож­но ез­дить мед­лен­но, как мы, по трам­вай­ным пу­тям, что здо­ро­во!

Ат­мо­сфе­ра на Ру­бин­штей­на, 13 бы­ла стран­ная. Это бы­ла та­кая офици­аль­ная пло­щад­ка, где мож­но бы­ло иг­рать. Все это на­хо­ди­лось под кон­т­ро­лем ком­со­мо­ла. Раз в год про­во­дил­ся фе­с­ти­валь, ко­то­рый шел по две не­де­ли с 10 ут­ра до 8 ве­че­ра. Кол­ба­си­лись груп­пы, си­де­ло жю­ри, в ко­то­рое вхо­ди­ли ра бот­ни­ки рай­ко­мов, кор­рес­пон­ден­ты га­зет, ка­кой-то пи­са­тель... Там иг­ра­ли все. Как бы то ни бы­ло, рок-клуб да­вал офи­ци­аль­ную плат­фор­му и воз­мож­ность га­ст­ро­ли­ро­вать. Ез­ди­ли с бу­ма­гой «Ле­нин­градский рок-клуб на­пра­в­ля­ет к вам груп­пу Ми­ха­и­ла На­у­мен­ко «Зо­опарк». Пе­чать, под­пись... Все это су­ще­ст­во­ва­ло по­ка бы­ло «мож­но, ко­гда нель­зя». В кон­це 80-х все за­кон­чи­лось.

В та­ком ко­ли­че­ст­ве, в ка­ком дыр­ки в ас­фаль­те встре­ча­ют­ся в Санкт-Пе­тер­бур­ге, они боль­ше не встре­ча­ют­ся ни­где. Хо­тя к 300-ле­тию мно­гое под­за­ла­та­ли, но это все про­ис­хо­ди­ло до ию­ля, а сей­час ок­тябрь. Ко­неч­но же, про­шло уже мно­го вре­ме­ни, мно­гое ус­пе­ло со­ста­рить­ся. Моя шко­ла 222 на Со­фьи Пе­ров­ской. «Пе­т­ри­шу­ле» на­зы­ва­ет­ся. Здесь я впер­вые по­про­бо­вал порт­вейн. Седь­мо­го но­я­б­ря. В вось­мом клас­се. Ни­че­го не из­ме­ни­лось. Фан­та­сти­ка!

Пи­ли за ко­тель­ной на тро­их: Теп­лю­ков, Бар­чу­ков — два ва­тер­по­ли­ста — и Ко­ля Фо­мен­ко — ма­лень­кий по срав­не­нию с ни­ми, как жур­наль­ный сто­лик. Пи­ли «При­мор­ский» за рубль семь­де­сят две из бу­тыл­ки «Са­бо­нис». Ог­ром­ная та­кая бу­тыль. Бар­чу­ков отли­чал­ся тем, что пил без гло­та­ния — он умел за­дер­жать ка­дык и про­сто вли­вал ста­кан внутрь. Надо по­ни­мать, что порт­вейн пил­ся то­г­да, со­от­вет­ст­вен­но, «Кав­каз», «При­мор­ский» и «Иве­рия» — «смо­т­рю, гла­зам не ве­рю я»— 2-42 «Иве­рия». Ну и я — тресь ста­кан и за­ел чет­вер­тин­кой ржа­но­го хле­ба. И че­рез две ми­ну­ты по­нял, что уле­таю. Бы­ло 4 ча­са дня.

Сле­ду­ю­щие ча­сов пять не по­м­ню. Знаю, ме­ня но­си­ли смо­т­реть салют. Седь­мое но­я­б­ря все-та­ки, не за­бы­вай! Да­ни­лов, од­но­класс­ник мой, при­нес ме­ня до­мой, вста­вил в две­ри подъ­ез­да и ушел от гре­ха по­даль­ше. И я в бес­со­з­нан­ке по­шел вверх на тре­тий этаж. Боль­шая па­рад­ная, центр го­ро­да, ко­лы­бель ре­во­лю­ции, Нев­ский про­спект (мы ту­да сей­час по­едем). И я чув­ст­ву, что уле­таю. Так хе­ро­во мне бы­ло толь­ко в 2000-м го­ду, ко­гда я раз­бил­ся на «Хон­де» на «Нев­ском Коль­це» (ту­да мы не по­едем). И я на­чи­наю прям на ле­ст­ни­це... от­да­вать. Пер­вый про­лет, пло­щад­ка, ми­мо поч­то­во­го ящи­ка, вто­рой этаж, тре­тий... и все от­даю, от­даю, от­даю... 12 ча­сов но­чи.

Я вы­пил всего ста­кан, а ощу­ще­ние та­кое, что от­дал всю жизнь. Открыл квар­ти­ру, со­брал­ся ду­хом, взял шва­б­ру и унич­то­жил все сле­ды «При­мор­ско­го» и, за­ме­чу, чет­вер­тин­ки ржа­но­го хле­ба. Всю ле­ст­ни­цу до пер­во­го эта­жа! Иде­аль­но чи­с­то! Но баш­ку кру­ти­ло по­том до ут­ра. Ко­с­мо­нав­ты при­хо­ди­ли и ухо­ди­ли, при­хо­ди­ли и ухо­ди­ли. И ор­би­та бы­ла уже, не как эл­липс, а как кон­гру­энт­ный тре­уголь­ник! Во как! А мы поч­ти уже при­е­ха­ли: Нев­ский, дом 3.

Это дом, в ко­то­ром я ро­дил­ся. Во вре­ме­на «Се­к­ре­та» здесь, на ле­ст­ни­це, жи­ли фа­нат­ки. Их вы­си­жи­ва­ло там че­ло­век по два­д­цать дев­чо­нок. Раз­ные, смеш­ные: «Су­са­ни­на», «Ле­на-Ло­шадь»... Спа­ли на ле­ст­ни­цах. У них не бы­ло се­к­са в го­ло­ве, же­нить­ся они не хо­те­ли, рас­пи­сы­ва­ли сте­ны, ри­со­ва­ли фре­ски. Здесь все сте­ны бы­ли ис­пещ­ре­ны раз­ны­ми сло­ва­ми. Не­ко­то­рые ос­та­лись по­с­ле ре­мон­та и до сих пор.

Ес­ли го­во­рить о Ferrari кон­крет­но, то сей­час на гон­ке в Мон­це ко­ман­да JMB — од­на из трех ко­манд Ferrari в на­шем чем­пи­о­на­те — уже вы­ста­ви­ла но­вую Maranello 575. Она уже омо­ло­ги­ро­ва­на и, бо­лее то­го, они уже вы­иг­ра­ли на ней «Пор­ту­га­лию». Едут они очень бы­ст­ро, бы­ст­рее, чем са­ма Scuderia на 550-х. Еще сы­ро­ва­та, это вид­но, но в сле­ду­ю­щем се­зо­не она бу­дет мчать. Един­ст­вен­ное, что им мож­но бу­дет про­ти­во­по­с­та­вить, по мо­им ощу­ще­ни­ям, та это Lamborghini Murcielago от AudiSport.

И еще мы ожи­да­ем за­ход в чем­пи­о­нат Ferrari Enzo. Эта ма­ши­на ад­ской кра­со­ты, ма­к­си­маль­но при­бли­жен­ная к F1. Че­ло­век же, при­об­ре­та­ю­щий та­кие ма­ши­ны в ча­ст­ной вер­сии для ез­ды по до­ро­гам об­ще­го поль­зо­ва­ния, я уве­рен, он и де­ся­той до­ли воз­можно­стей ма­ши­ны, тех ско­ро­стей, тех ви­ра­жей не ощу­тит. Для то­го что­бы по­чув­ство­вать Ferrari, на­до вы­ез­жать на за­кры­тые ав­то­дро­мы, и там за пер­вые три­д­цать се­кунд по­нять, что ты не мо­жешь ей уп­ра­в­лять. Тo есть нуж­но сна­ча­ла за­пла­тить 250-300-350 ты­сяч у. е., что­бы по­нять, что ты не мо­жешь!

А го­ро­ду ни­че­го не де­ла­ет­ся. Даже, ко­гда он осы­пeт­ся пол­но­стью, ничего не произойдет. Пи­тер же оста­ет­ся толь­ко в го­ло­ве. На­с­то­я­щий Пи­тер.

Журнал "Автомобили", ноябрь 2003 года