Человек, который управляет 56-ю рынками, безусловно, может ответить на многие вопросы. А если при этом у него 20% русской крови, то и на самый русский – «что делать?»
Алан Уттенховен
Глава Lexus Europe
Беседовал Александр Кобенко
-
Родился в 1961 году
-
Женат, имеет двух сыновей.
-
Получил степени магистра в машиностроении и бизнес-администрировании
Александр Кобенко: Офис «Лексуса», что в Европе, клон всех остальных, или у него есть какая-то своя специфика?
Алан Уттенховен: Все рынки немного различаются, а рынок Европы достаточно специфичный. Самые крупные – Штаты, Китай, домашний – Япония. Брюссельская штаб-квартира, которая отвечает за европейский регион, занимается 56 рынками, включая Турцию, Азербайджан, Израиль, охватывает территории от Владивостока до Рейкьявика, и от Лапландии до Канарских островов.
На мой взгляд, все процессы на всех рынках в значительной степени одинаковы: в продажах, в заказе машин, производстве, маркетинге. Это помогает нам экономить средства.
А.К. Но европейцы довольно избалованные граждане в плане автомобилей. Какие требования они предъявляют именно к премиум-автомобилям?
А.У. Европейцы европейцам рознь. В Германии наши клиенты любят скорость и выбирают мощные машины, в то время как российские клиенты предпочитают люксовые автомобили. Хотя есть и общие черты. «Лексус» позиционирует себя как бренд, который стремится принимать вызовы и не боится сам ставить их перед собой. Традиционно в Европе сильны позиции «Немецкой тройки», но мы работаем немного по-другому. Мы пытаемся привлечь наиболее прогрессивную часть аудитории и, в частности, делаем ставку на дизайн. В течение первых 25 лет существования бренда мы пытались понравиться слишком многим, но сейчас бренд меняется, и с запуском таких моделей, как IS, NX, RX, наш дизайн стал более смелым. Он теперь поляризованный, двуполярный – его можно либо любить, либо отторгать. Тем самым мы пытаемся предложить серьезную альтернативу немецким брендам.
А.К. Наблюдается ли в Европе тенденция, что автомобиль, как предмет, становится не так интересен для молодежи и подрастающего поколения?
А.У. Когда-то, до автомобиля, у меня был мотоцикл, а еще раньше – велосипед, и это были мои важные средства не только передвижения, но и коммуникации с другими людьми. Теперь молодому поколению для того, чтобы оставаться на связи или общаться, совсем не обязательно быть мобильными, у них есть фейсбук, гаджеты, и, таким образом, роль автомобиля немного снижается.
А.К. Вам действительно не позавидуешь: премиум-сегмент – это такой загон, где столько слонов и мастодонтов, а тут еще Lexus. Чем этих бить-то можно?
А.У. Все премиум-бренды изначально вышли из европейского региона: «Немецкая тройка», «Порше», «Ягуар Ленд Ровер». Рынок США со своими несколькими премиум-брендами присоединился к премиум-маркету уже потом, но позже всех на премиальный рынок вышла Япония. И мы пытаемся предложить альтернативу. Россия, например, очень специфический рынок со своими особенностями, но, я бы сказал, у вас нам немножко легче. Ситуация в Западной Европе сложнее, в премиуме преобладают дизели, но сейчас появилась новая технология, которая захватывает все большую долю рынка – гибриды. Мы считаем, что эта технология придет на смену дизелю.
Сейчас в Европе ужесточаются нормы по выбросам вредных веществ, и ограничение дизеля идет даже не со стороны государства, а со стороны городов. В Париже и в Лондоне, например, запрещено въезжать на дизеле в центр города, и гибриды как раз могут создать в европейских странах тот правильный баланс между экологичностью и разумным топливным потреблением.
А.К. В России львиную долю продаж составляют внедорожники. А почему легковые машины не так популярны? Нельзя же сказать, что только из-за больших колес и плохих дорог. Люди, которые покупают премиальные внедорожники, вообще редко съезжают с дорог.
А.У. В России флагманской моделью является LX, в то время как во многих других странах – LS. Люди, которые покупают премиальные внедорожники, может быть, благополучно обходятся и без офф-роуда, но считают, что раз они заплатили столько денег, то у них должно быть полное право в любую минуту воспользоваться внедорожным потенциалом своего автомобиля. Это как купить швейцарский нож – ты знаешь, что будешь всегда ко всему готов. Если бы я жил в России, то не ездил бы на седане, а ездил бы именно на внедорожнике, способном справиться с тяжелыми климатическими условиями и плохими дорогами.
А.К. Вы были в России?
А.У. Да, я был в России в этом году три раза: в Москве, Нижнем и Екатеринбурге. Немножко знаю о России.
А.К. Седаны – это реальный сегмент, они тоже покупаются, но здесь отставание от других брендов у «Лексуса» гораздо выше. Что в этом смысле предполагается сделать, и почему так происходит?
А.У. Во-первых, в будущем мы, конечно же, планируем представить дополнительные модели, но каждый бренд особенно гордится своей репутацией первооткрывателя чего-то нового. Так, мы первые запустили в 1998 году RX, он стал первым премиальным кроссовером и, в общем-то, открыл сегмент. Во-вторых, клиенты покупают то, что они хотят, мы не можем заставить их купить что-то иное. А сейчас им особенно близка идея внедорожника, и эта идея в России у них ассоциируется с «Лексусом LХ». Вот здесь на стенде (Парижского автосалона – прим. Ред.) у нас представлен LC, это наше новое роскошное купе. Конечно, я бы хотел, чтобы LC успешно у вас продавался, но клиенты сделают свой выбор сами.
А.К. Вы считаете Россию Европой? В чем находите сходство и в чем отличие?
А.У. Хочу вам сказать, что на 20% я русский. Мой дедушка родился в Москве, его дедушка – в Санкт-Петербурге, а его пра-пра-дедушка приехал из Бельгии в Санкт-Петербург. Таким образом, у меня много бабушек и прабабушек, у которых русские корни.
Не секрет, что Россия и Европа находятся в некотором противостоянии не только в недавние 60-70 лет, но и в последние 100-200-300 лет. Но также очень важно, что Россия сейчас находится в переходном периоде. Долгое время у вас была одна экономическая – авторитарная – система, а сейчас вы меняетесь, и меняется ваша экономика. За последние 12 лет Россия совершила такой прорыв, который многие страны не совершают и за 100 лет. В России нет сильного среднего класса, но в России очень сильное образование, у вас одни из самых образованных людей, и я предполагаю, что вскоре у растущего среднего класса будет соответствующий уровень дохода, и это придвинет Россию ближе к Европе.
Автомобильный рынок России, конечно же, отличается от рынка Западной Европы. Во-первых, у вас сложный климат, плохие дороги, но, во-вторых, вы страна огромных пространств. Ваша ментальность чем-то схожа с ментальностью американцев, вам, так сказать, всегда есть, где запарковать машину. Но что поразительно – Россия очень быстро догоняет Европу по экологическим стандартам. Еще 10 лет назад, в прошлые приезды в Москву, дышать было практически невозможно, сегодня же чувствуется, что воздух в вашей столице практически такой же, как в европейских городах. Я думаю, что это тоже еще больше приблизит Россию к Европе.
А.К. Есть предположения, когда закончится экономический кризис в России?
А.У. Как я уже сказал, Россия находится в переходном периоде. У вас высокообразованные люди, но при этом экономика сильно зависит от экспорта сырья. 95% экспорта России – это нефть, газ, металлы, золото и серебро. Таким образом, в какой-то момент в экономике России придется провести некоторые реформы. Скажем, сейчас курс рубля очень зависит от цены на нефть: цена на нефть идет вниз – рубль падает, нефть идет вверх – рубль растет. Думаю, что цена на нефть в какой-то момент вырастет, и тогда курс рубля укрепится, и вы станете очень влиятельной страной. И в этот момент, на мой взгляд, вам надо сделать так, чтобы ваши молодые и высокообразованные люди внесли коррективы в экономическую структуру России.