Алена Баева, неограниченные возможности…

На скрипке у меня получалась лучше всего. В принципе я больше ничего так хорошо не умею, как играть на скрипке. Хотя я еще очень хорошая мама. А вот о других вещах я так сказать не могу.

Лет пять назад, с самого первого нашего концерта. С одной репетицией мы сыграли концертную симфонию Моцарта – самое главное произведение, написанное для скрипки и альта с оркестром. Мне так понравилось играть, это была такая импровизация на сцене, живой диалог. У него нет никаких штампов, заготовок. Он не манерничает, ничего никому не доказывает, но он не может просто так сыграть ни одной ноты без личного отношения. Когда мы на сцене вместе, и он играет рядом, я испытываю огромное вдохновение. И начинаю играть лучше.

Мы решили с мужем сделать такую базу в Люксембурге, откуда я смогу ездить на концерты в Европе, которых все больше. То, что сегодня я ехала три часа из своего подмосковного дома на репетицию в зал Чайковского – это уже перебор.

Причем так постоянно происходит, совсем не разовый случай. Ты теряешь время, ощущаешь себя совсем ничтожной песчинкой в океане непонятно чего. А когда приезжаешь в Европу, чувствуешь спокойствие в воздухе, в лицах людей, понимаешь, что все нормально, что ты свободный человек.

А тут у нас происходит такое… Придется уехать. Быть патриотом и поднимать свою страну? У каждой страны своя судьба. Я не думаю, что должна ее разделить, не чувствую себя ее частью. Я всю жизнь переезжала, начиная с пяти лет, когда в моем родном городе Оше началась гражданская война.

Поэтому у меня нет чувства дома. Хотя Юрий Башмет, например, настоящий патриот, и говорит, если все уедут, то кто здесь останется? Но он удивительный человек, таких больше нет. Он изнутри безумно добрый, искренний. Любому, кто с ним общался, понятно, что у него нет никаких корыстных желаний. Он, как ребенок, живет, смотрит на мир и при этом остается мудрецом.

Всю свою жизнь хотела детей – чем раньше, тем лучше. И сил больше, и дружить с детьми, пока сама молодая, намного интереснее. Я и сейчас так считаю. Но раньше я думала, что родишь ребенка, отдашь его бабушке – и занимайся дальше своими делами.

Время идет, а твой ребенок растет – здорово. А сейчас мне сложно отдать ребенка бабушке или няне, потому что я понимаю, что лучше меня его никто не воспитает – я немножко сумасшедшая мамаша.

Я хотела бы быть с детьми все время. Потому что первые годы, хотя дети этого не помнят, влияют на всю жизнь. Поэтому я стараюсь брать их с собой во все поездки.

Я думала об этом. На Западе заставлять детей в принципе не принято. Очень многие наши педагоги, которые уехали туда преподавать, сразу увидели разницу. Сожмешь руку ребенка чуть больше, чем нужно, и родители тут же обвинят учителя в насилии.

Там ругать не принято, там совершенно другое к этому отношение. И посмотрите, как много людей играют на инструментах! И они не говорят: «Слава Богу, я закончил музыкальную школу и больше никогда не притрагивался к инструменту». Там такого нет, там многие люди просто любят музыку, но очень часто не могут сыграть то, чего хотят, потому что им не хватает умения, они в детстве не доработали.

Хочу добавить, что очень много зависит от родителей и педагогов – собственно, как и в других областях. Я уверена, что если человеку нравится математика, у него способности – значит, у него был в какой-то период хороший педагог, который ему нравился, с которым ему было интересно.

Держать ВСЕХ детей, которые приходят в музыкальную школу, в такой строгости точно не нужно.

Да, единственная категория людей, которых я не понимаю, это те, кому все время необходим ритм. Не могу себе объяснить, от чего же они получают удовольствие: от однообразия, от уровня децибел? И кроме того, у нас в стране очень много народу немножко испорчены музыкальными школами с советской – невероятно строгой – системой обучения.

Скучной?

Все. Или почти все. На самом деле у нас в стране есть небольшая проблема. Большинство людей думают, что классическая музыка – это что-то очень сложное, очень специальное и если нет образования, то вообще не поймешь, не разберешься. Это грандиозная неправда!

 Музыка предоставляет неограниченные возможности человеку, который хочет ее или послушать или сыграть. Все, что ты хочешь, ты можешь получить. Это удивительно: если ты хочешь убежать, скрыться, – можешь убежать и скрыться. Если ты наоборот хочешь слиться с людьми в одно целое, передавать мысли, чувства и настроения без всяких слов, или получать радость от совместной игры, можешь это делать с таким же успехом. Все зависит от того, что ты ищешь.

Все зависит от внутреннего состояния в момент игры. С помощью скрипки можно сказать что-то такое, что по-другому никак не скажешь, выразить чувство, которое живет внутри тебя и получить от этого колоссальное удовлетворение. Поэтому даже давно сделанное произведение с готовой концепцией, много раз игравшееся с партнерами, в новом исполнении может звучать по-новому. Мне каждый раз самой интересно – а что получится на следующем концерте?

Ну, очень много. Недавно я подумала, что, похоже, у Прокофьева нет произведений, которые я не считала бы гениальными. Раньше не так к нему относилась, как сейчас. Волшебный мир, который он создает, мне безумно нравится. Бетховен, конечно, тоже. Я думала, что не сыграю его концерт лет до 30 точно – не доросла. Но взялась и играю. Это, конечно, бездна. Это гениальный композитор, у него столько музыки – и камерной, и сонаты, – и сыграть можно настолько по-разному…

Часа три – точно. В 10 лет я уже занималась сама. Первые 4 года мама ходила со мной на уроки – это необходимо для маленького музыканта, чтобы был человек, который помогает, который напоминает все, что говорил учитель, подсказывает во время самостоятельных занятий. Но потом я стала заниматься сама, а лет в 13–14 начала влюбляться в музыкальные произведения, так что просто слушала их целыми сутками по месяцу – например, концерт Брамса для скрипки и виолончели с оркестром. Это одно из первых произведений, в которое я просто влюбилась. И до сих пор влюбленности идут чередой...

Вначале я не умела практически ничего. Права у меня, конечно, есть, но я училась года четыре назад, давно не садилась за руль, а хорошей практики у меня никогда не было.

Вождение – это я начала понимать уже в первый день – дело не такое простецкое, как может показаться на первый взгляд. Нельзя ездить на автомобиле так же, как дети катаются на велосипеде, – просто так, беззаботно и безалаберно. Нужно все пропускать «через голову», и приступать к делу с внутренним спокойствием и сосредоточенностью.

Перед тем, как выехать на площадку, мы долго с Димой Соколовым разговаривали, он объяснял, рисовал схемы, выстраивал общую картину. Я слушала с открытым ртом, потому что не представляла, что в этом может быть столько тонкостей, столько секретиков. И это не какие-то мелочи или готовые наборы движений. Самое интересное – это принципы, подход, отношение к управлению автомобилем. Наверное, в своем материале он это описал.

Это запросто…

Ну, я думаю, что почти. Абсолютный слух можно проверить, определяя высоту ноты в завываниях ветра. В принципе я могу, но иногда и ошибусь, но совсем чуть-чуть.

В музыкальной школе сказали, что у девочки очень хороший слух, поэтому рекомендуют скрипочку.

На самом деле у меня мало детских воспоминаний. Изначально, я помню, мы дома все время и с большим удовольствием пели: папа под гитару, мама предпочитала рояль. И в детских садиках я хорошо пела. Помню музыкальную школу. Мама показывает мне кабинет хора и спрашивает: «Вот класс хора, будешь ходить?» Я, конечно, согласилась. Мама меня привела, я с удовольствием начала заниматься, как-то быстро все пошло….

С 5 лет.

О, этот волшебный мир камерной музыки! Это невероятное удовольствие – играть трио, квартеты, квинтеты. Мы собираемся вместе и играем на многочисленных фестивалях, которые проходят круглый год, особенно летом, практически в каждом крупном и маленьком городе в Европе, в мире и даже у нас. Музыканты встречаются, общаются, музицируют вместе, придумывают что-то новое, возникают новые творческие союзы и большие планы на будущее.

Уже очень много где была. Получаю огромное удовольствие. В 10 лет меня Париж как-то не так впечатлял, как в 17. И стоит мне побывать в каком-то хорошем месте, я загораюсь, и мне хочется там немного пожить, особенно, если там есть друзья.

Очень многое я хотела бы делать хорошо. Список вещей, которыми мне нравилось заниматься в подростковом возрасте, был огромным, а под кроватью всегда лежала большая стопка книг, которые я читала одновременно. Я, например, стреляю из лука немножко, и у меня получается.

Это тоже связано с контролем своего тела, и когда ты смотришь в прицел и понимаешь, что можешь попасть два раза в одно и то же место, в самое «яблочко» – это удивительное ощущение.

Но когда у тебя 12 концертов в месяц, а такое бывает, то это такой круговорот, в котором ничего больше не успеваешь. Но у меня замечательная профессия. Приезжаешь в другой город, час или полтора репетируешь перед вечерним концертом, а потом можешь гулять и смотреть.

Есть удовольствие, которое получаешь от работы, и есть удовольствие, которое получаешь от свободы полета. В последнее время я чувствую, что просто физически привязана к ощущению блаженства, когда музицирую с друзьями. Это ни с чем не сравнимо, это специальный вид удовольствия, и мне хочется все время воспроизводить это ощущение.

С автомобилем, как я поняла, важно не поддаваться на провокацию, не терять чувство реальности. А еще не делать какие-то вещи уж совсем на автомате, не превращать все в рутину и в элементарный процесс передвижения – мне кажется, это нечто большее. В общем, в этой работе есть место удовольствию.

Я не занималась спортом специально, потому что мое времяпрепровождение было другим. Спорт подразумевает в первую очередь регулярность, у меня именно такими были занятия на скрипке, но я всегда очень любила двигаться, а совсем в раннем детстве никогда не упускала случая полазить по деревьям.

А последний мой опыт, который предшествовал вождению автомобиля, – управление самолетом. Это был мой первый визит в Сан-Франциско, мне попался очень хороший инструктор, который за два урока все рассказал, показал и в какой-то момент скомандовал: штурвал на себя! И мы полетели. Это было здорово!

Имеет. Называется по-разному, но, в общем-то, это одно и то же, потому что управление автомобилем и управление инструментом – прежде всего управление собственным телом. И еще – внутреннее внимание.

В случае с игрой – это слух, потому что ты должна слушать то, что происходит, и чем внимательнее, тем больше шансов у тебя лучше играть и совершенствоваться. То же самое с вождением: если ты внимательна к своим ощущениям, если возникает обратная связь, то вождение становится безумно интересным.